Служил у нас в части прапорщик по фамилии, Бобров. Нормальный мужик, разве что чересчур ревностно относившийся к тому, что «засиделся» в этом звании, и никак не получает старшего. И вот однажды выпало ему ночное дежурство. Чтобы отличиться, он не стал кемарить на посту, а обходил часть, как положено, несмотря на лёгкий морозец.
Добросовестный Бобров был, да и «старшего» получить хотелось. Заглянул он и в общежитие офицеров. Едва войдя в здание, почувствовал специфический запах спиртного напитка, называемого чачей. Это был конфискат из посылок, которые сердобольная родня отправляла солдатам-срочникам. Разумеется, алкоголь запрещён к пересылке. Его наливали в грелки, думая, видимо, что офицерский состав верит в то, что это предмет посылается, чтобы ножки солдатикам греть.
По запаху Бобров легко добрался до комнаты, где происходило пиршество. Он сразу увидел грелку, «тёпленьких» сослуживцев, повёл носом, и начал удивлённо спрашивать, рассчитывая влиться в компанию:
— Как вы можете это употреблять? Наверное, хуже самогона, который на прошлой неделе пробовали.
Один из лейтенантов попробовал отстоять честь чачи:
— Ты что, Бобр, смотри, как горит!
Недолго думая, он случайно слишком щедро плеснул жидкость прямо на клеёнку, и щёлкнул зажигалкой. Пламя взметнулось до потолка, и языки чуть было не достигли шторки.
Компания застыла, заворожённая зрелищем, а Бобров, отойдя от шока, как был, в шинели, прыгнул на стол, чтобы погасить огонь.
По тесному помещению в добавок к запаху чачи поплыл аромат горелой натуральной шерсти.
Утром Бобров в шинели со странными подпалинами и своеобразным амбре докладывал командиру части:
— Товарищ подполковник! За время моего дежурства происшествий не случилось!