Киркоров признался, как нападал на критиков Пугачевой: «Впивался в глотку»

Кто может заменить Аллу Пугачеву в ее юбилей? Потому что Алла категорически отказалась «размазывать все эти юбилейные слюни да интервью» и, как знают читатели «МК», вместо этого предложила заняться действительно интересным делом — побывать на ее репетиции, во время которой она и высказалась о наболевшем еще в прошлую пятницу в «ЗД». Это и был ее подарок читателям «МК» к ее юбилею. Уникальный, кстати, подарок. Покажите-ка мне хоть еще одну газетку…

Поэтому к «ответственности» пришлось привлечь Филиппа Киркорова. Ну, как привлечь? Он тоже, знаете ли, не мальчик по вызову. Переговоры были сложные, напряженные, эмоциональные. Филипп отбивался до последнего:

— Ты все знаешь. Вся жизнь прошла перед твоими глазами. Моя с ней. Твоя со мной. Моя в искусстве. Ее в искусстве. Ты знаешь ее песни от и до. Я знаю ее песни от и до. И, по-моему, два главных поклонника у нее в нашей стране — это ты и я. Которые могут говорить о ней часами. Писать о ней часами. Встать на защиту, если кто обидит святую Аллу. Что я могу сказать тебе нового?

Я настаивал: «Думаю, что много еще нового можешь сказать! Если захочешь». И объясню, почему привязался именно к Филу. «Вспоминателей» о Пугачевой и о себе с Пугачевой — легион, выстроились в длиннющую очередь. И всех, кстати, по разным околоткам уже и разобрали. Тоже люди интересные, много чего дельного, любопытного, эксклюзивного могут поведать.

Но Филипп уникален. В том смысле, что его любовь к Алле всеохватна и всеобъемлюща. Он, кажется, с этой любовью родился, всю жизнь прожил и настолько себя в ней растворил, что смотришь, бывает, на Киркорова, а видишь Пугачеву. Ну о ком еще это можно сказать? Разве что о Кристине, но она-то единоутробная дочь, и то достаточно самостийна. А здесь уже любовь даже не к объекту, а любовь этого объекта, то есть Аллы, в себе. Уникальное состояние.

В общем, засели мы с Филиппом на кухоньке поздним вечером и под чаек с плюшками стали на два голоса вещать друг другу про любовь к Пугачевой. Потрясающее party…

Алла спасала бюджет СССР

— Филипп, раз ты сам начал с темы «защиты», что ответишь всем «оскорбленным» и «возмущенным» ценами на концерт Аллы?

— Чем же виновата певица, если спекулянты очень быстро смекнули, что можно поживиться на билетах на концерт №1 за последние 10 лет?! И непонятно, выступит она еще или нет когда-нибудь?

— Она уже сказала в «МК», что «вряд ли осмелится»…

— Она постоянно подводит черту. Но в данный момент перспектив, что будет продолжение, наверное, немного. А билеты были выпущены по нормальным ценам. Все остальное — ситуация рынка. Такое постоянно с билетами в тот же Большой происходит, и где эти толпы клокощучих в гневе? Почему, когда приезжает Андреа Бочелли, билеты по 200 000 не вызывают вопросов? Алла Пугачева для нашей страны значит гораздо больше, чем Андреа Бочелли или любая западная звезда. Просто никто не ожидал, что возникнет такой ажиотаж. Барбра Стрейзанд как-то шутила на одном из концертов, обращаясь к зрителям: если посчитать, сколько вы заплатили за билеты, то каждая моя спетая нота стоит 60 долларов. Они там так шутят. Шутят! И никаких перекошенных в злобе рож…

— Интересно, кстати, прокалькулировать, сколько на Аллином концерте будет стоить каждая нота?

— Да, действительно… В стране впервые происходит прецедент, когда за считаные часы продали весь зал, билетов нет. Кто не успел, тот опоздал. Успели спекулянты. Такая же система «ticketmaster» давно сложилась в Америке. Например, как случилось сейчас со мной в Майами? Я приехал и узнал, что концерт будет у Шер. Хотел купить билет — $3500. За неделю! Уже готов был купить, потратить кровные заработанные на Новый год. Но мои умные друзья мне говорят: подожди два-три дня. А билет был один в первом ряду — на этом общем сайте у перекупщиков. Официально все продается за секунды, а потом идет вторая перепродажа, третья, четвертая. Они сами регулируют цены. Сидят дома у компьютеров и регулируют. Через два дня этот билет стоил уже 2000. За день — 1000. Мы уже поехали на концерт, а я без билета. Иду на этот «тикетмастер», и билет стоит 500 долларов. А официальная цена — 350. Точно так же сейчас произошло и здесь. Просто люди привыкли, что на любой концерт билеты продаются долго. Порой загоняется бесплатно в зал народ, когда некоторые артисты поют не на бис, а назло… Это не Алла Пугачева устанавливает цены. Надо было просто подумать о том, что такое может произойти. Никто не мог представить, что на артистку в нашей стране могут закончиться билеты за считаные часы.

— Наверное, Алла могла предвидеть? Объявила бы 12 концертов, как когда-то в «Олимпийском» в 1984-м...

— На то она и Алла Пугачева. Она эксклюзивный продукт. Я думаю, поступали предложения. Но знаю Аллу, когда она настроена сугубо на что-то одно. Вот она себе придумала, сказала, что будет один концерт. Она никогда не меняет свои решения. Если сказала «нет», то нет. Это Овен. Принципиальная позиция по жизни всегда, в любых обстоятельствах. Может быть, эта позиция ее и удерживала столько лет на таком высоком месте, потому что она никогда не изменяла своим принципам. И в первую очередь всегда думала о народе. Она прошла путь, когда билеты стоили 1,5 рубля, 3, 6 рублей и т.д. Она прошла все стадии «роста», «категории», «графики», «калькуляции», в том числе когда цены регулировались государством. И государство забирало себе все доходы. В годы СССР Алла одна принесла в казну, наверное, годовой бюджет страны! Практически за спасибо. Но никогда это не было для нее самоцелью. Она живет сейчас этим концертом, записывает песни, придумывает шоу, снимает огромный зал для репетиций, все это, разумеется, стоит денег. Лично я знаю, что это большой труд и большие вложения. И один концерт даже по таким безумным ценам, к которым она при этом не имеет никакого отношения, никогда не окупит то, на что сейчас тратятся деньги при подготовке этого единственного спектакля! Она это делает для людей. Она понимает: дату круглую надо отметить.

«Алла — мой фетиш»

— Конечно, не мы одни, как ты сказал, а миллионы ее любят. Но твоя к ней страсть, конечно, уникальна: она с детства, она вылилась в супружество, и ты был единственным поп-королем среди пяти ее мужей… В общем, феерично все. А когда ты впервые осознал присутствие этой женщины в твоей жизни?

— Я много об этом говорил уже. Мне повезло в этом плане, я был в осознанном возрасте, 7 лет. У меня сейчас Мартину 7 лет, он уже все осознает, видит по телевизору, у него есть любимые артисты. Любит рэп-музыку, поет «Медуза-медуза». Вот точно так же в осознанном возрасте в 1975 году я был в Болгарии, когда транслировался конкурс «Золотой Орфей». И эта магия с экрана, когда вся моя семья и я увидели «Арлекино» в исполнении Аллы.

— Семилетнего парня это могло зацепить?

— Зацепило.

— Я был немного старше. Помню, мы слушали на плохоньких кассетах все-таки западную рок- и поп-музыку, запретную тогда. «Арлекино» не зацепило вообще. А «клюнул» я на Аллу чуть позже, года два спустя, когда по польскому радио, нещадно почему-то глушившемуся, хотя Польша соцстраной тогда была, неожиданно услышал «Приезжай», фантастический блюз-рок западного уровня в ее исполнении. Польский ведущий назвал ее даже «рок-певицей из Советского Союза» — неслыханная аннотация по тем временам. В советском эфире такая музыка от Пугачевой не звучала. И я зафанател. То есть фактически из-за бугра пришла ко мне ее популярность…

— Может быть, потому что это была Болгария, я был с родителями, все так радовались. Мама мне говорила: ты помнишь эту тетеньку? Она пела детские песенки, которые я тебе покупала на пластинках… Я начал расти, и этот фетиш, который вышел из того июньского вечера 1975 года, видимо, мощно укрепился во мне.

— Фетиш все-таки!

— Да. Абсолютно. Образ этой женщины, держащей в руках статуэтку. Я начал следить, прислушиваться, и только это меня и цепляло на протяжении всего моего взросления. Именно эта певица, именно ее песни, образ, философия. Она меня вот так дистанционно питала и подкармливала эмоционально. Я помню, как я за нее боролся в школе. Можно говорить часами о ее революции. Когда в стране нельзя было ничего, она поет со сцены: «Я больше не ревную, я тебя хочу». Это как сегодня за «Ибицу — расстреливали. Это все обсуждалось в снобистских семьях. Помню, какая шумиха была, когда она выступила с песней «Цыганский хор» — в ослепительном мини… Я рос в семье, которая имела маленькое окошечко выезда раз в год в Болгарию, где была совершенно другая культура, другая музыка, где я питался свежим глотком воздуха болгарского радио, которое с щедростью крутило западную музыку. Поток этих классных песен вперемежку с песнями Аллы Пугачевой, которые звучали в Болгарии постоянно, — это меня заряжало. Я приезжал заряженный и впивался в глотку каждому, кто хоть рот открывал «против» Аллы Пугачевой.

— До драк, что ли, впивался?

— И драки, все было! В школе в итоге смирились. Пошла следующая стадия — училище. Там любить Аллу Пугачеву считалось моветоном. Все надо мной посмеивались. Мол, если и можно признавать — то только одну ее вещь из фильма «Ирония судьбы», балладу Таривердиева, помнишь?

— А как же! Ненавистники «хвалили» как раз за то, что в этих балладах Пугачева удачно себя «замаскировала». А я, наоборот, лишь поморщился — отстой какой-то, Пугачева-то где?

— Я впивался в глотку не только своим сокурсникам, но и педагогам. Меня поддерживала только одна моя преподавательница по вокалу — Ланда Маргарита Иосифовна. И мы, бывало, не пели и не занимались, а говорили об Алле Пугачевой. Вышел фильм «Пришла и говорю», я водил весь курс. И благодаря такому вот «подвижничеству» и «просветительству» в пугачевоманские клубы рекрутировались люди, которые составляли мою базу поддержки. Логическим завершением всего было мое попадание в круг «Рождественских встреч», куда меня пригласила Алла благодаря тому, что я попал в ее дом. Там встретился с поэтом Леонидом Дербеневым. И практически Алла стала моим первым продюсером.

— И уже тогда ты представлял себя мужской инкарнацией Пугачевой?

— Не мечтал быть никакой мужской инкарнацией. Я просто хотел быть с ней рядом. Потому что я чувствовал — это космос. Вселенная, в которой я должен был быть одной из планет. Чтобы насытиться и обогатиться этой невероятной энергией. Я чувствовал ее от нее. Она была неким чудом. Она всегда привлекала в жизни тем, что мы не знаем и что кажется для нас непостижимым космосом.

— Ты к ней хотел, мечтал и попал. Мысль, стало быть, материальна?

— Это одна из моих карм по жизни. Все, что я очень хочу или стремлюсь к чему-то, сбывается. Я настолько в это верил, настолько мне всегда снились сны, что я буду рядом, что мы будем петь вместе.

— Сны с Пугачевой?

— Да, очень часто снилась. Хотя вместе мы толком ничего и не спели в итоге. В этом плане Максу (Галкину) очень повезло, у него с ней куча дуэтов и хитов. Она спела с Кузьминым, с Челобановым...

— А «Зайка моя»?

— Это не дуэт. Это спродюсированная Пугачевой песня для меня, которую я не хотел петь. Но Алла имела для меня безупречный авторитет, имеет до сих пор. Меня интересовало мнение каких-то артистов, конечно — Людмилы Марковны Гурченко, например: что она думает, как я выступил? Но мнение Пугачевой для меня всегда главное. В основном это критика. Если она говорит вещи комплиментарные — это значит ого-го как получилось. И этот критерий для меня всегда был важен. Она у меня в плане доверия была number one, была и остается. Поэтому даже если я что-то не хотел делать, то прислушивался. В 1994 году после первого концерта «Я не Рафаэль» Алла сказала: давай-ка переоденемся, одень-ка этот желтый пиджачок, что я привезла тебе из Германии, и попробуй все то же самое вот в этом. И увидишь эффект. Внутри у меня была безумная борьба и трагедия. Каким усилием воли для меня было решение остаться в этом желтом пиджаке! Снять все то, что сделали Валя Юдашкин и остальные художники, которые работали на программе. На следующий концерт я вышел в ее желтом пиджаке. И все концерты шоу «Я не Рафаэль» отработал в этом желтом пиджаке. И кайфовал! И потом она говорит: ты начни все с белого листа, потом успеешь за свою жизнь. А мне было страшно подумать, что там, в будущем. Мы же не представляли, что все это будет, будет шоу «Я» или «Другой», вся остальная моя эйфория, стразы. «Все это никуда не денется, — наставляла она меня тогда, ты начни с этого, покажи сначала, какой ты есть». И она была абсолютно права. Меня люди узнали совершенно другим. И полюбили тогда именно таким. И за это я ей благодарен, потому что такое мог сделать с артистом только настоящий продюсер. Поэтому я всегда ее буду называть своим первым продюсером — музыкальным, артистическим, режиссерским.

— Но повиновался иногда из-под палки все-таки?

— Неважно как, я ей, безусловно, повиновался и делал это добровольно. Все самое лучшее у меня было, когда я ее слушал. И сейчас порой мне ее совета очень не хватает. Каждый раз ее беспокоить мне дико неудобно. Я и не буду, и не стану. Если она приходит на мои премьеры, то я бесконечно благодарен. Каждый ее совет для меня — абсолютная догма. Я всегда меняю то, что она говорит, и это имеет колоссальный успех. Хотя она себя никогда не называла продюсером, не наживалась ни разу ни на одном артисте. Ты знаешь, что «Рождественские встречи» были задуманы не как ее шоу, а как возможность дать дорогу молодым.

— Только зрители этого не знали и с большой досадой высиживали первую часть в ожидании Самой…

— «Рождественские встречи» 1989 года стали уникальным событием. Алла смогла выпустить четырехчасовую программу на центральном телевидении, где в конце только спела несколько песен, а перед этим — поток неизвестных артистов, которых она выхаживала и лелеяла, покупала костюмы, записывала песни и которые тогда не имели бы никаких шансов попасть на центральное ТВ. А на себя не хватало времени. Это делалось для молодых артистов. Таких, как я. Просто не все этим воспользовались. Не все умели слушать. Может быть, поэтому сегодня она называет меня и Кристину своими самыми лучшими учениками.

— Бытовало мнение, что таким образом Пугачева «питалась» энергетикой молодежи…

— Она в последнюю очередь думала о себе. Уже выходить на сцену «Рождественских встреч», а она еще не знает, что наденет, какая прическа. До себя самой у нее руки не доходили. Все отдавала другим! Приносила из дома платья, костюмы, галстуки. Леонтьеву, помню, из поездки галстук привезла. Думала о друзьях, об артистах, всегда всем помогала… И, когда возникают эти жуткие певицы, которые рассказывают, что их карьера не задалась, потому что им помешала Алла Пугачева.... Полный бред завистливых неудачниц, у которых ничего не получилось, даже если они перепевали ее песни.

— Если бы ты не просочился тогда на «Рождественские встречи», то каким был бы сейчас Киркоров?

— Был бы другой. Неизвестно какой. Наверное, был бы все же. Я человек амбициозный, люблю сцену, живу музыкой. Я бы совершил кучу ошибок, ненужных движений, потерял время, потому что у меня было свое представление о прекрасном. Алла четко меня почувствовала и направила в то русло, где я полностью себя реализовал. Дальше уже было дело мое, куда и как идти. Амбиции музыканта, эти шоу, 30 концертов подряд в «Октябрьском», самолеты... Она, кстати говоря, не очень все это приветствовала. Считала этот пафос дурным тоном. Но говорила, что мне это идет. Многое, что я делал, может быть, не очень ей импонировало. Но она адаптировалась под мой музыкальный вкус и в этом пространстве мне помогала. Даже не приветствуя то или иное направление. И сейчас ей что-то нравится, кое-что ей категорически не нравится. Если ей что-то не нравится, я это убираю или стараюсь переделать, потому что доверяю ее вкусу. Она невероятно владеет интуицией и чувством меры, что в нашем деле главное. Чему и меня научила за эти годы.