У Марии Гайдар могут отнять приемную дочь

Умению Марии Гайдар хранить тайны позавидовал бы сам Мальчиш-Кибальчиш, персонаж, придуманный ее легендарным прадедом, советским детским писателем Аркадием Гайдаром. Три года она скрывала приемную дочь, темнокожую девочку по имени Селе. Про нее Гайдар рассказала лишь в июле 2015 года, но вся правда о том, откуда у Марии взялась дочка, открылась только сейчас.

На прошлой неделе в редакцию «СтарХита» позвонила Мирей Муланга, дочь сотрудницы посольства Конго в России: «Мария Гайдар украла у меня ребенка! Я этого так не оставлю, буду судиться и сделаю все, чтобы вернуть мою Селе!» Похоже, спешный отъезд Марии Гайдар с семьей в Одессу был обусловлен не только желанием сделать политическую карьеру – сейчас она занимает пост в Одесской областной государственной администрации. В России ее слишком многое связывает с почти криминальной историей, что разрушила не только судьбу Мирей, но и привела к драме в семье московского полицейского Михаила Матусова – он до сих пор не может простить свою мать за то, что та тайком отдала девочку Марии. «СтарХит» нашел участников тех событий и выяснил, что произошло.

Лишение прав

Много лет назад Мирей Муланга переехала в Москву вместе с отцом и мачехой, послом Конго в России. Когда мачеха умерла, папа вернулся на родину, а Мирей осталась здесь и тоже работала в посольстве. У нее случился роман с Марком Куимба, от которого и родилась малышка Селе. Но отношения не сложились. Следующим избранником Мирей стал полицейский Михаил Матусов.

«Сын привел ее в дом, – рассказывает «СтарХиту» мать Михаила, биолог Наталья Матусова. –− Сказал, что любит, но у девушки большие проблемы: потеряла работу, и им с полугодовалой дочкой Селе негде жить. Я выделила комнату. Мирей и Миша скоро расстались, но не могла же я выгнать ее с ребенком, ведь Селе стала для меня как родная внучка. А когда девочке исполнилось 3,5 года, Мирей засобиралась в Африку…»

Мирей потребовалось срочно решать семейные дела, поначалу она планировала взять с собой малышку, но Матусова ее отговорила. Поездка в Конго растянулась на 3,5 года. Все это время Мирей регулярно созванивалась с дочкой и Натальей по скайпу. «Мы хорошо общались, они рассказывали, как у них дела, я предлагала выслать денег, но слышала отказ, – вспоминает Мирей. – Селе говорила, что скучает по мне, хочет, чтобы я поскорее вернулась. А когда в 2013 году это наконец произошло, оказалось, что меня лишили родительских прав по инициативе Маши Гайдар, с которой теперь живет моя дочь… Я вообще не понимаю, как она могла стать опекуном моего ребенка, ведь Селе была гражданкой Конго. Но Гайдар заявила, что у нее теперь есть российское гражданство. Как? Чудеса какие-то! Я устроилась на работу, у меня было жилье... Я могла воспитывать ребенка!»

Приходи в гости

Оказалось, что Наталье Матусовой было сложно растить ребенка одной: она пенсионерка, на ее попечении второй сын – инвалид. Своей ситуацией она однажды поделилась с давней подругой Ириной Смирновой, матерью Марии Гайдар. Ирина и предложила познакомить ребенка с Машей.

«Они быстро нашли общий язык, – рассказывает «СтарХиту» Матусова. – Мария стала забирать девочку с собой на дачу, устроила в садик. Малышка начала сильно кашлять, выяснилось, что у нее туберкулез. Тогда Гайдар помогла ее вылечить, после отправила в санаторий. Маша заботилась о Селе, покупала ей одежду и игрушки. Затем познакомила с мужем Олегом. У Селе появились мама и папа, о которых она так долго мечтала, – решение об опеке пришло само собой. Тем более без документов Селе нельзя было даже в школу определить, а ведь ей надо учиться».

В апреле 2013 года органы опеки Пресненского района официально признали Гайдар опекуном Селе, а биологическую мать лишили родительских прав, причем не сообщили об этом ни Мирей, ни ее родственникам, которые живут в столице (двоюродная сестра Софи – известный в тусовке диджей). Но гораздо большим ударом для Мирей стали слова дочки, которая ее забыла: «Я хочу жить с Машей, а ты приходи к нам в гости».

В декабре 2014-го Муланга подала иск на Матусову и на руководителя муниципалитета «Пресненское», она хотела признать недействительным постановление об опеке. Родительские права вернули с испытательным сроком на несколько месяцев, но Гайдар осталась в статусе опекуна.

У Мирей закончилась виза, она уехала жить в Лион, собиралась вернуться за дочкой позже. Они, как и раньше, общались по скайпу, девочка говорила, что хочет к маме, но постепенно Селе начала меняться, пугалась, плакала.

«Я понимала, что ее накручивают, – делится со «СтарХитом» Мирей. – Затем Маша и вовсе стала говорить, что дочки нет дома. Интересно, где же она была, ведь я звонила в девять вечера? В августе этого года наше общение прекратилось. Тетя Наташа все время советует мне успокоиться, мол, подумай о Селе – она вырастет, у нее будет квартира, деньги. И она сама сможет решить, с кем общаться. Но дело не в материальных благах. Я хочу воспитывать моего ребенка! Сейчас мы вместе с родным отцом Селе, Марком, собираем документы для европейского суда, чтобы вернуть нашу дочь. Помню, когда два года назад все мы – я, Маша и ее муж – приехали разбираться в органы опеки, то на меня посыпались угрозы: если не откажусь от Селе, потеряю все. Но единственную дочь я уже потеряла! Что еще? Маша тогда сказала, что я для начала должна разобраться со своей жизнью, но мне кажется, это не ее дело».