Для кораблей альянса может появиться новый путь

Более 80 лет назад, в 1936 году, была заключена международная Конвенция о черноморских проливах, названная, по месту своего подписания, именем швейцарского города Монтрё. Значение этого документа для безопасности России представляется ничуть не меньшим, чем пресловутого российско-американского договора о РСМД, вокруг которого в последнее время ломается столько копий. Вместе с тем Конвенция Монтрё, несмотря на свою кажущуюся незыблемость, — ничуть не более устойчива, чем все прочие «фундаментные камни» структур, соглашений и норм международного поведения, доставшихся нам из прошлого.

Конвенция Монтрё предусматривает строгий регламент прохождения военных судов нечерноморских держав через черноморские проливы — Дарданеллы и Босфор, а также устанавливает пределы как в плане суммарного водоизмещения военных судов, так и максимальных сроков их нахождения в бассейне Черного моря. Держателем ключей от черноморских проливов в Монтрё определена Турецкая Республика.

Таким образом, Черное море в военно-политическом плане было в 1936 году превращено во внутреннее озеро черноморских стран, что внесло свою лепту в общую систему обеспечения безопасности региона. По крайней мере в плане заметного снижения риска внешней агрессии.

После распада СССР наследие империи было бездумно и наспех поделено между образованными независимыми государствами, что привело к множеству исторических недоразумений. В частности, к фиксации факта нахождения Крыма — подарка на день рождения Украинской ССР от щедрого генсека — в составе «незалежной» Украины.

Мы помним эти унизительные российско-украинские переговоры об условиях очередного продления срока аренды порта Севастополь для Черноморского флота РФ. Список угроз безопасности Российской Федерации на два десятка лет пополнился еще одним фактором: отнюдь не умозрительным риском того, что стремящаяся на Запад Украина в один «прекрасный» день вступит в НАТО и попросит Россию к «крымскому выходу».

2014 год, с возвращением Крыма в состав России, расставил все на свои места. Однако устранение исторической несправедливости привело к тому, что черноморский бассейн стал зоной напряженности между Россией и Украиной с втягиванием в нее, как в воронку, не только стран региона, но и нечерноморских государств. Ярким проявлением этой напряженности стал кризис вокруг Керченского пролива в ноябре 2018 года.

Конвенция Монтрё в момент возникновения этого и похожих кризисов — скажем, в ходе российско-грузинского конфликта в 2008 году — неизменно срабатывала в виде клапана, препятствующего международной эскалации напряженности. Хотя, разумеется, и не без нюансов: членство Турции, Болгарии и Румынии в НАТО в принципе дает возможность Альянсу наращивать присутствие в этом регионе. Впрочем, лишь до тех пор, пока речь идет о военных судах под флагами этих трех стран — и в этом огромное значение действующей Конвенции Монтрё, о необходимости «подправить» которую на Западе говорят все чаще и чаще.

А тут еще возникают риски оттуда, откуда их и не ждали: речь идет о намерении Турции построить так называемый канал «Стамбул», который пройдет параллельно проливу Босфор по европейской части города. В обоснование необходимости постройки канала турки говорят об уникальности водной артерии Босфора, которую надо спасать от растущего судоходного трафика. Заметим, что его значительную часть составляет поток российских нефтяных танкеров. Нельзя сказать, чтобы аварии в сложном для судоходства Босфоре случались каждый день, но в их регулярности сомневаться не приходится.

Здесь мы фиксируем экономическое измерение вопроса для России. Ведь за исключением отдельных необязательных услуг, вроде лоцманских, проход гражданских кораблей по Босфору согласно Конвенции Монтрё является свободным и бесплатным. Чего, разумеется, нельзя будет сказать о канале «Стамбул», который турецкое руководство твердо намерено превратить во второй Суэц и при разработке концепта которого учитывает опыт строительства и эксплуатации Панамского канала. Экология экологией, но Турция твердо собирается зарабатывать на канале «Стамбул» деньги. Причем статистически получается так, что в первую очередь именно на российском судоходном движении.

У вопроса кроме экономики есть и не менее «дорогое» политическое измерение: вольно или невольно, но строительство канала «Стамбул» затрагивает Конвенцию Монтрё, в неприкосновенности которой Российская Федерация заинтересована кровно.