
Мой сосед рассказал мне однажды, как в 90-е он решил поработать в милиции. Человек он по натуре добрый, скромный, взяток брать не умеет. Но начальство посулило, в перспективе, однокомнатную квартиру и он решил, что это правильный выход из ситуации. На тот момент с женой он уже развелся и проживал в милицейском общежитии.
Он до последнего отказывался брать взятки, участвовать в разборках с бандитами, прикрывать преступников. Однако пришло время, и ему поставили условие: или он работает как все, или уходит из органов. Терять квартиру не хотелось, возвращаться на периферию к родителям тоже, поэтому пересилив себя, парень начал подстраиваться под всех. Постепенно втянулся, но каждый раз, демонстрируя неправильные действия, он замечал за собой нервный срыв. После очередной сходки с «новыми русскими», Дмитрий начал всего бояться, паника не давала ему нормально работать.
Через несколько лет он все-таки получил небольшую квартирку, но чего это ему стоило. С головой у парня совсем стало плохо, он бегал в поликлинику каждый день и просил помочь ему. В результате добегался до того, что его отправили в психоневрологический диспансер, а оттуда прямиком в психушку. Лечили его долго, потом выпустили, он продолжил жить на таблетках, но в органы не вернулся.
Как только у него начинались параноидальные приступы, я звонила его бывшей жене, и он снова оказывался в психушке. Несомненно, врачи помогли ему в какой-то степени, но страхи его преследуют везде. Он боится всего: собак, машин, мошенников. Скорее всего, его залечили, а не вылечили. Глядя на него, я понимаю, какой «дорогой» ценой досталась ему 13-метровая квартирка на окраине города.