Двухколесное наследство

- а этот раритет что здесь делает? Твой? – Юлька показывала пальцем на старый детский велосипед и улыбалась. Надо же, мы уже пять часов разбираем хлам в моем гараже, а у нее еще есть силы веселиться.

- Тебе правда интересно? – я еще никому не рассказывал эту историю.

Немногочисленные посетители гаража больше интересовались пивом и сушеной рыбой, чем моими вещами и связанными с ними воспоминаниями. Для моих друзей, иногда собиравшихся здесь, покрытый пылью велосипед был всего лишь частью привычного интерьера.

- Расскажи, - Юля будто почувствовала мои сомнения и моментально настроилась на серьезный лад.

- В детстве у меня был брат, Лешка, - я присел на опасно скрипнувший стул и закурил, - он умер. Лейкоз, - я тут же ответил на неудобный вопрос и прервал соболезнования, - он был всего на три года старше меня. Я хорошо запомнил его, и здоровым, и во время болезни. Его не стало, когда мне было шесть. Помню, как мы ловили жаб в пруду за старым домом, как боялись громадного черного шифоньера в комнате, как выкидывали манную кашу и выливали рыбий жир. Я не замечал, что брат стремительно худеет, а его волосы будто выцветают. Впервые я осознал, что с ним что-то не так, когда обошел его в догонялки – прежде я даже угнаться за ним не мог.

Юля молчала. Я метнул окурок в банку, но не попал.

- мама пыталась мне что-то объяснить. Про всемогущих врачей, потом про ангелов, потом про вечную жизнь на облачке. Я видел только то, что мама прячет глаза. Я понимал, что не будет никакого облака. Брата просто закопают, как дедушку, а потом все будут сидеть в кафе и говорить, каким он был замечательным. Я навещал Лешку каждый день после садика – вместе с другими больными детьми мы смотрели мультик по маленькому телевизору, стоявшему в общем коридоре. Как-то раз родители сфотографировали меня с братом – спустя много лет, глядя на снимок, я заметил, что среди обреченных детей я, пышущий здоровьем, смотрелся как человек среди инопланетян – лысых, большеглазых, скуластых, с печальным взглядом, который знал нечто большее, чем доступно нам.

- А велосипед откуда? – видимо, она пытается меня отвлечь.

- за неделю перед смертью Лешка прочел рассказ, уже не помню, какая книга, но там явно шла речь о старом скряге, который не оставил своим потомкам ничего. Лешка буквально загорелся идеей составить завещание, как взрослый. Так у меня и появилось наследство – единственная всецело принадлежащая брату вещь, велосипед. Эта затея стала его последней игрой, а я храню этот велосипед, как память о братишке. Он так успокаивал меня, говорил, что просто уснет, и клятвенно обещал, что больно ему не будет. Его словам я почему-то верил.

Юлькино прикосновение заставило меня прервать воспоминания. Эта курносая девчонка обнимала меня, и на душе становилось как-то светлее. Стало хорошо и тепло, как в детстве, возле пруда с квакающими лягушками и отблесками июльского солнца.