Копал подполье, а попал к Домовому...

Жили мы тогда в старинном деревянном доме, в самом центре города. Дому исполнилось 150 лет, когда он попал-таки под программу капитального ремонта, и на время нас расселили. И вот, наконец-то долгожданный переезд в обновленную квартиру, и как водится, обустройство на «старом новом» месте. Жители первого этажа подполья копать взялись в каждой квартире, второй этаж единственный на четыре квартиры балкон делит.

У нас за стенкой жил сосед, Сашка. Большой максималист. Размах во всех его делах чувствовался, поэтому никто не удивился, когда он подполье выкопал в полный рост. Нам чтобы что-то из дальнего угла достать наклоняться приходится, а он по подполью гуляет не нагибаясь!

Проходит день, Сашка какой-то сам не свой по двору ходит. Задумчивый…Мы даже сначала решили, что он что-то грандиозное затевает, вот и обдумывает. Проходит второй, Сашку не узнать! Сильный, крепкий, не пьющий мужик…и с испуганными ввалившимися глазами! А самое интересное, мается на скамейке во дворе, а домой не идёт…

Подсела к нему, стала потихоньку расспрашивать. Что да как. Отмалчивается. И тут чёрт дернул меня про подполье спросить! А Сашка как затрясется! Как осиновый лист. Глаза шальные, но молчит!

Пришлось женскую хитрость в ход пустить. Ну, тут – то он мне и раскололся:
- Спать не могу, в дальнем углу комнаты как будто сидит кто-то… и вздыхает! А вчера ворочался – ворочался, да и уснул. А на меня сверху что-то громадное навалилось! Душить начало!
А я ему и говорю:

- Всё, Сашка! Это ты Домового потревожил! Вот он и охает. Душит тебя, супостата! Дому-то 150 лет, знаешь, какой Хозяин у этого дома сильный? Вот ей-богу тебя задушит за твой тронный зал в подполье!
Сашка побледнел и спрашивает:
- А что делать-то теперь?

Я паузу выдержала, чтоб страху еще больше нагнать, и отвечаю:
- А ты подполье закопай! И прощенья у Домового попроси!
Честно говоря, я над Сашкой в тот момент прикалывалась. Не знаю я, как в такой ситуации действовать. Но Сашка тут же пошел за лопатой и ведрами, землю с дворовой кучи обратно в подполье таскать. К ночи закидал – заровнял, и снова ко мне:
- А как прощенья-то у Домового просить? Я же не умею…
Я так и опешила. Я тоже не знаю. Только Сашке признаться в этом уже боюсь. Пришлось импровизировать:
- А ты в блюдечко молочка налей, печеньку рядом положи, да в тот угол, откуда слышал вздохи, и поставь! Да приговори: «Домовой мой, Домовой, ты прости меня, родной! Я вернул тебе твой домик, ты меня не беспокой!».

Самое забавное, что больше сон Сашки никто вздохами не беспокоил, и сверху не душил. А Сашка с тех пор уверовал, что я к нечистой силе подход знаю.