Заставьте меня поверить

Я безумно люблю своего отца, но должен признать, что он был самым плохим полицейским в истории. Отдав работе в органах двадцать пять лет жизни, папа был уверен, что лучше знает, кто виноват, а кто нет, и мог засудить человека даже без следствия. Если бы мой отец родился на несколько столетий раньше, то из него получился бы самый свирепый правитель, перед которым Гитлер и Нерон показались бы безобидными мальчишками.

Больше всего отец не любил тех, кого считал лучше себя, хотя бы в чем-то незначительном. Не дух не выносил олигархов, клеймил богачей словом «казнокрады» и мог сжить со свету подозреваемого, будь у него хоть все богатства мира. Если бы мне однажды сказали, что отца убил один из тех несчастных, кого он отправил за решетку, я бы не был ни капли удивлен.

Любимой папиной фразой была «заставьте меня поверить», которую он обычно орал допрашиваемым, брызгая на них кислой слюной и дыша паршивым табаком. Только чтобы не нюхать этот адский замес, можно было признаться в двойном убийстве. А Инга не признавалась. Семнадцатилетнее дитя богатых родителей, она сама позвонила в полицию и заявила, что ее двухмесячная дочь утонула во время купания. Кто доверил ребенку купать ребенка осталось невыясненным, но моему папке хватило информации, полученной от соседки из породы тех, кто вечно дежурит под дверью и протирает лбом дермантин у глазка, надеясь увидеть нечто стоящее.

Оказывается, Инга просто побоялась делать аборт, а ребенка не хотела. Мама девушки и вовсе заявила, что будучи беременной та не раз пыталась избавиться от плода самостоятельно. Папа не знал, что такое депрессия или просто нормальный человеческий страх, и немедленно решил упечь девчонку за решетку за детоубийство, что ему в результате и удалось. На последнем допросе, в ответ на очередное отцовское «заставь меня поверить в твой невиновность», она только прошипела: «Заставлю, старый ты хрыч» и больше не проронила ни слова.

Ингу осудили на пятнадцать лет, отец спустя семь уволился из органов и превратился в доброго дедугана, нянчившегося с внуком. Мы с женой вместе работали, и начальство решило, что нам самое время съездить в командировку. Поворчали, но согласились. Оставив сынишку деду, уехали, но на душе было неспокойно.

Ночью я спал просто отвратительно. Мне снилась та самая Инга. Как живая, она шипела: «Я ему докажу». Я не знал, что она собирается делать, но ощущение ужаса не покидало меня.

Утром позвонил отец. Вечером он купал Андрюшку, всего на секунду отвернулся, а малыш уже скрылся под водой в своей крохотной ванночке, где даже воробей не утонет. Папа выхватил ребенка, и тот через три секунды заплакал. Не знаю, скольких седых волос стоили папе эти три секунды, но через мгновение он меня ошарашил еще больше, рассказав, что ночью ему снилась Инга. Она обещала заставить его поверить в свою невиновность, и у нее это получилось.