Каюсь, что не призналась

Раньше, когда у меня не было своей дачи, я на лето снимала половину домика в деревне. И был у меня умный песик с непоседливым нравом. Он был «дворянского» происхождения, проще говоря, дворнягой. Звали его Тузиком. А у хозяев, которые сдавали мне жилье, имелся кролик какой-то редкой породы. Пушистый, беленький с черными пятнами. Стоил он около 400 долларов. Кролик по имени Шон был любимцем всей семьи. Хозяева причесывали его, купали, кормили по особой системе.

Клетка, где сидел Шон, стояла под яблоней в саду. Мой Тузик там часто бегал, обнюхивая клетку и изучая диковинного зверька. И вот однажды сижу я на веранде, чай пью. Вижу, ко мне со всех ног мчится Тузик, волоча в зубах что-то мохнатое бело-черного цвета. Я в ужасе поняла, что это Шон. Видимо, Тузику удалось как-то открыть клетку, вытащить оттуда кролика и поймать его. Шон оказался мертвым.

Я не знала, что мне делать. Ведь соседи меня прибьют за своего любимца. Еще и компенсацию немалую потребуют. И пришла мне в голову сумасбродная идея. Сейчас я каюсь, что тогда не созналась во всем. Но что, то было. В общем, решила я сделать вид, что ничего не знаю. Взяла мертвого Шона, подкралась к клетке, посадила зверька внутрь, придав ему максимально естественную позу. Для пущей уверенности вставила ему в рот морковку. Вернулась на веранду.

Прошло где-то часов 5. В мою половину дома забегает хозяйка, глаза выпученные, сама белая, как стена, не своим голом кричит: «Ой, что же это делается! Батюшки…». Я интересуюсь, что произошло. Она, утерев слезы, рассказывает: «Представляешь, Катя, вчера вечером наш Шон умер. Мы в саду выкопали для него могилку, похоронили, оплакали. А сейчас иду по саду и вижу, что в клетке сидит наш покойник-кролик и морковку грызет…. Катя, у тебя капель от сердца не найдется?»