Обычный пук

Олег Петрович проснулся с рассветом и вышел на крыльцо своей дачи. Смачно потянулся. Запах свежескошенной травы и летней листвы после дождя взбудоражил воспоминания юности и предал бодрости. Из будки вылез заспанный дворовой пес по кличке Бобик. На его морде застыл немой вопрос: «Хозяин, ты мне еду принес или просто позеваешь и в дом вернешься?»

Олег Петрович еще раз потянулся, похрустев позвонками спины, и зевнул так, что рот перекосило от напряжения. В это время оса спасалась от воробья. На ее пути оказался широко раскрытый рот Петровича. От испуга и неожиданности Олег Петрович зашелся кашлем и совершенно неожиданно даже для себя самого пукнул так громко, что подпрыгнула на месте и зазвенела пустая собачья миска, сиротливо стоявшая около будки.

Бобик с детства не любил взрывы петард, поэтому выскочил из будки, как ошпаренный кипятком, и уставился на Петровича, как бы спрашивая: «Что случилось, хозяин? разве уже Новый год наступил?» Олег Петрович в прошлом был военным и по старой привычке любил все держать под тотальным контролем. Краем глаза он увидел на крыльце соседней дачи деда Митрофаныча, которому в столь ранний час тоже не спалось, и он вышел подышать кислородом.

«Ах, псина проклятая! Ну, ты совсем распустился! Портишь тут чистый воздух, да еще с таким грохотом, что всех соседей перебудил. Я тебе дам, зараза такая!» – кричал Петрович на Бобика и грозил ему пальцем, при этом незаметно скосив глаза в сторону соседа. Митрофаныч в этот момент медленно, по-стариковски, усаживался на верхнюю ступеньку крылечка. Уже почти усевшись, попа Митрофаныча, не выдержав создавшегося напряжения, сотрясла округу такой руладой, стократ усиленной полой ступенькой, что «рык», который издал Петрович, можно было засчитать как обычный детский пук.

Секунду спустя на крыльцо соседской дачи выскочила сонная внучка Митрофаныча. Девчушка 8-ми лет. От мощного звукового сигнала, произведенного собственным организмом, Митрофаныч подскочил, как ужаленный. И, косясь в сторону Петровича, а указательным пальцем руки грозя внучке, нарочито громко произнес: «Вот, е-мое! Маленькая, а уже такая громкая!»

Соседи, Олег Петрович и дед Митрофаныч, наконец, вежливо поздоровались друг с другом, после чего каждый из них с гордостью и королевским достоинством удалился к себе в дом. На улице остались стоять в недоумении маленькая внучка и пес по имени Бобик. Никто из них так и не сообразил, что же произошло.