Так не доставайся же ты никому!

Эту трагикомическую историю рассказала мне подруга детства, когда я приехала в отпуск в старинное южно-русское село.

Зинка, моя подруга, хоть и не красавица, а мужики ее вниманием не обходили. И не какие-нибудь замухрышки, а видные, даже красавцы, как тот, из-за которого Зинка просто с ума съехала.

У них была, что называется страстная любовь. Последствия не заставили себя ждать – Зинка забеременела. А кавалер вдруг остыл и стал с работы запаздывать, а потом и вовсе дома не стал ночевать. Зинка была в отчаянии. Не хотелось думать, что ее несравненный, ее бесценный, который клялся в вечной любви – подлец и обманщик. А тут и слухи дошли – к кому переметнулся красавчик.

Зинка страдала, дни проходили в работе, а ночами она не спала в ожидании, что все-таки придет ее Гриша, одумается. Ведь знает, что она беременная, скоро в декрет. Ребенка она без раздумий решила оставить и рожать. Ведь это его ребенок, Гришин. Но ждала напрасно, он не приходил, встреч избегал. И тут Зинка решила отомстить неверному. Мысль о мести стала ее постоянно занимать. Она придумывала средства мщения, анализировала их и отвергала из-за невыполнимости. Но, постепенно план ее стал принимать реальные очертания, и она остановилась на нем.

Сначала она решила любыми путями встретиться с Григорием. Случай подвернулся. Она сказала ему, что очень хочет, чтобы расставание с ним было мирным и полюбовным. Пусть он подарит ей последнюю встречу, придет к ней и они спокойно все обговорят. На удивление, Григорий согласился. Может его смутил ее беззащитный вид с выдающимся вперед животом, похудевшее лицо, молящие глаза.

Зинка ждала его за накрытым столом, посредине которого стояла бутылка водки. В старой мазанке горела одна лампочка, был полумрак. В сенях забрякали ведра, дверь открылась – вошел он. Смущенно поздоровался, сел к столу. Зинка налила ему в стопку из бутылки. Он выпил, стал оправдываться, но Зинка его практически не слушала, поглощенная своим замыслом. Она подливала и подливала ему, пока он не осоловел. Тогда она приподняла его и повела к постели, но преодолеть два шага до нее они не смогли, так как он брякнулся на пол и захрапел.

Зинка трясущимися руками достала склянку с уксусной эссенцией, открыла ее и присела над Григорием. Тот лежа на спине, спал как убитый. Она наклонила флакон с уксусом над лицом и капнула сначала одну, потом вторую каплю. Услышав еле слышное шипение, стала лихорадочно трясти флаконом, выливая все содержимое. Раздался нечеловеческий рев. Это орал Григорий, орал как раненый зверь, громко и страшно.

Зинка не помнила в подробностях все, что происходило дальше. Она опрометью кинулась в темный двор, сметая все на своем пути. Страх гнал ее прочь от криков. Она не разбирая дороги, метнулась через шоссе к посадкам сосен, что росли вдоль него. Бежала, не замечая того, что ее хлестали по лицу и животу ветки, спотыкалась и вновь бежала. Очнулась она на сосне. Да- да, на сосне, почти на самой верхушке. Как она взобралась на нее, она не помнила. Ее руки и ноги будто приросли к стволу, сосна еще не взрослая, но уже довольно крепкая, с трудом удерживала ее. Зинка увидела и услышала, что вокруг ее мазанки началось движение – подъехала скорая помощь, громко кричал Григорий, слышались женские голоса. Потом все стихло и она, обдирая ноги, руки и живот съехала по стволу сосенки. Дошла до мазанки, и тут начались схватки. Через полчаса та же скорая увезла ее в роддом.

Что было потом? Зинка родила девочку. Теперь эта девочка сама мама. А Григорий после больницы стал вовсе не красавчик. К Зинке не вернулся, а разлучница не пустила к себе. Так и вышло – что не достался он никому.