До чего доводит ревность?

Миша никогда не привлекал меня как парень, хотя его веселость и инициатива всегда пригождались ему в компаниях. За это его любили многие. Чтобы не давать пустых надежд пылкому влюбленному, я намеренно осыпала знаками внимания его двоюродного брата Андрюшу. Но Миша упорно не хотел замечать конкурента.

Однажды он снова подловил меня с подругой после учебы. Вместо того чтобы спросить у него, как дела, я осведомилась, как поживает Андрей.

- Он в больнице! – почти зло крикнул Миша. – Ему вырезали желудок, и он навсегда останется инвалидом. Не сможет нормально питаться, а внутри все в трубках.

Это известие вызвало у нас шок и море слез. Мы присели на скамейку, сетуя на судьбу, которая отняла у молодого и полного сил человека здоровье. Я попросила у Миши адрес больницы, и он неохотно дал, сказав напоследок:

- Лучше тебе туда не наведываться, зачем парню боль причинять, ему и так досталось.

Следующим утром я с подругой и бидончиком куриного бульона отправилась проведать больного. Мы увидели его, выглядывающего из окна. Лицо свежее, не осунулся и даже не бледный. Молодец, держится.

- Андрюш, привет, - крикнула я и помахала рукой. – Мы тут тебе супчик принесли. Не будем тебя тревожить, передадим через медсестру, а ты отдыхай.

- Девчонки, я сейчас спущусь, не уходите, тут так скучно, - ответил пациент.

Он не обратил никакого внимания на наши протесты. Как же он с трубками со второго этажа сойдет, переживала я. Вскоре на выходе показался Андрей. Шагал бодро, как на строевом марше. Подошел к нам и сразу заявил:

- Вот бы сейчас жареного барашка.

- Тебе же нельзя!! – заголосили мы.

- Почему? Можно, я тут третий день лежу.

- Но как ты сможешь есть? – осторожничала я. – Там же трубочки и все такое.

- Да, что это с вами? Какие трубочки, - недоумевал Андрюша.

- Тебе желудок вырезали, - констатировала подруга, видя, что он стоит на своем.

- С чего вы взяли?! Мне вырезали аппендицит. И сейчас я чувствую себя хорошо, завтра выписываюсь домой.

Лучшего исхода событий я и придумать не мечтала, даже простила Мише его глупую ревность.