Глобальное потепление: так и не доказанная теория, которая работает на РФ

Появившийся 8 октября 2018 года отчет межправительственной группы по изучению изменений климата, которая работает под эгидой ООН, наполнен апокалиптическими прогнозами. В частности, в нем говорится, что уже к 2040 году последствия изменения климата станут «катастрофическими и необратимыми», а мир напрямую столкнется с такими индуцированными меняющимся климатом проблемами, как нехватка продовольствия и мощные пожары.

Такой исход считается возможным уже при весьма консервативном сценарии, подразумевающем повышение средних температур на планете всего на 1,5° С, в то время как прошлые отчеты считали катастрофическим подъем температуры на целых 2° С.

Не мытьем, так катаньем

Межправительственная группа по изучению изменения климата (Intergovenmental panel on climate change, IPCC) была создана по итогам Парижской конференции по климату, прошедшей во французском Ле-Бурже с 30 ноября по 12 декабря 2015 года.

«Парижская сделка», как окрестили эту встречу в популярной прессе, оказалась успешным шагом для «партии глобального потепления», ратующей за борьбу с изменениями климата. Дело в том, что предыдущая конференция такого рода, проходившая в Копенгагене в 2009 году закончилась полным фиаско: договаривающиеся страны даже не смогли подойти к столу переговоров, увязнув во взаимных обвинениях.

Парижская конференция по климату 2015 года в этом плане оказалась более удачной, так как ушла от директивного назначения целей и задач для каждой страны в процессе попытки управления климатом. Взамен этого ко встрече в Париже было предложено перейти к новому формату взаимодействия, в котором каждая страна самостоятельно определяла бы возможный план смены воздействия на климат в период до 2030—2050 годов, с учетом своих социально-экономических, промышленных и культурных факторов.

Россия к Парижской конференции также приняла свой план, объявив о намерении сократить выбросы парниковых газов на 5% к 2030 году, по сравнению с уровнем 1990 года. При этом Москва рассчитывает на значительный прогресс в снижении выбросов за счет развития лесного хозяйства и энергетики, справедливо полагая, что именно в этих отраслях возможны быстрые шаги, в то время как отечественная промышленность имеет скромный потенциал уменьшения выбросов из-за условий работы в холодном климате.

Подавляющая часть стран, подготовивших свои предложения к Парижской конференции, также высказала более взвешенный подход, нежели прежде. Напомним, что в рамках Киотского протокола 1997 года все развитые страны были принуждены директивно сократить выбросы на 6—8% от уровня 1990 года, тогда как развивающиеся страны никак не ограничивались в вопросе выбросов, а Россия умеренно фиксировалась «на уровне выбросов 1990 года».

В итоге оказалось, что подход к «свободе парникового волеизъявления» работает гораздо лучше грубой попытки навязать странам нужные проценты сокращения. В целом, к моменту Парижской конференции страны-участницы набрали обязательств даже в большем объеме, нежели это регламентировалось Киотским протоколом.

К слову, еще одна недавняя попытка «силового прогиба», предпринятая в Копенгагене в 2009 году, в которой подразумевалось директивное требование ко всем странам сократить мировые выбросы парниковых газов на 25% от уровня 1990 года уже к 2020 году, закончилась ничем.

Погибнуть между Сциллой и Харибдой

Тем не менее, критики Парижского соглашения по климату, принадлежащие к сторонникам копенгагенского подхода в стиле «нагнуть и заставить», посчитали положения «Парижской сделки», как минимум, тактическим поражением.

Так, по итогам встречи в Ле-Бурже стало ясно, что сумма добровольных обязательств стран, которые должны были удержать кривую глобального потепления в пределах 2° С в среднесрочном периоде, никак не сходится. Несмотря на то, что обязательства, принятые странами к Парижской конференции, были в сумме гораздо жестче, нежели ограничения Киото, выбросы парниковых газов все равно приводили бы к выходу кривой глобального потепления за пределы модели +2° С уже в пределе 15 лет, к 2030 году.

Кроме того, выяснилось, что при всей бравурности заявлений США, ЕС и Китая о «небывалых сокращениях», их относительная доля в выбросах парниковых газов к 2030 году лишь выросла бы, если бы мир в целом решил придерживаться идеи удержать кривую глобального потепления в пределах 2° С! Иными словами, добровольные обязательства Парижа, превосходящие директивные ограничения Киото для многих стран, оказались попыткой «вычерпать воду решетом из тонущей лодки».

Вторым неприятным фактором для развитых стран стал еще один секрет Полишинеля: даже при условии глобального сокращения выбросов к 2030 году, ЕС, Япония, Канада, Австралия и особенно США оказывались гораздо выше среднемирового «эмиссионного бюджета», подсчитанного для всех стран исходя из численности их населения.

То есть, несмотря на тотальное «озеленение» (на словах) экономик Евросоюза и Соединенных Штатов, их средний гражданин по-прежнему оказывался гораздо большим загрязнителем атмосферы парниковыми газами, нежели житель Индии, Бразилии или, например, Эфиопии. Которая кстати, согласилась к конференции в Париже сократить выбросы на целых 64% от уровня 1990 года!

Сразу после Парижской конференции дотошные экономисты посчитали, что цель удержания глобального потепления в пределах 2° С подразумевает совершенно фантастические темпы мирового сокращения эмиссии парниковых газов — около 5,5% каждый год. При этом развитые страны должны делать это и вовсе в бешеном темпе — по 10—15% в год, что ставит под вопрос не просто возможность экономического роста в этих странах, но и в целом устойчивость их экономики.

Так что выбор «серединного пути» на встрече в Париже оказался фата-морганой: если принять в качестве неизбежного ограничения цель удержать климат в нынешнем состоянии, то платой за такой сценарий станет лишь разрушение современной модели экономики, социальная напряженность и, в перспективе, — все те же «глад, мор и война», которые пророчат в своих апокалиптических сценариях борцы с глобальным изменением климата.

Бумажный тигр России не страшен

Смешнее всего, что страх перед Харибдой глобального потепления, который буднично нагнетается в последнем докладе IPCC, при более пристальном рассмотрении оказывается не более чем одной из возможных гипотез. Неслучайно российский президент Владимир Путин на «Российской энергетической неделе» говорил о том, что причины потепления до сих пор не ясны, а антропогенный фактор воздействия так и не доказан.

По сути, «глобальное потепление» — в трактовке «вины человечества» — по своей сути является лишь одной из версий наблюдаемого изменения климата. В действительности оно может быть обусловлено массой природных причин, в то время как антропогенное воздействие может иметь лишь подчиненное значение.

Глядя на результаты договоренностей в Киото и, особенно, в Париже, можно сказать, что это лишь политическая, а не научно-обоснованная теория, которую страны Запада весьма успешно используют для конкурентной и политической борьбы, заменяя «дипломатию канонерок» на «дипломатию контроля выбросов углекислого газа». В самом деле, зачем разрушать промышленные предприятия конкурента снарядами, когда можно столь же эффективно проделать это за счет принуждения к введению квот?

Попытка испугать человечество «десятью казнями египетскими» уже при повышении средних температур на планете на полтора градуса по Цельсию выглядит шагом в том же самом направлении. Хотя против такого апокалиптического сценария свидетельствуют исторические факты.

Скажем, времена Средневекового и Римского климатического оптимумов, которые характеризовались повышением температуры на каких-то 0,5—1° С по сравнению с предшествующими холодными периодами, тут же становились периодами расцвета экономики, культуры и сельского хозяйства, способствуя росту населения и созданию мощных государств.

Кстати, одним из результатов Средневекового климатического оптимума стала славянская колонизация Северо-Восточной Руси, которая привела к формированию великорусской народности. Так что русские — это продукт глобального потепления, случившегося в X—XIII веках, когда на широте Москвы спокойно росли буковые леса, сегодня более характерные для Южного берега Крыма.

Можно сказать, что нынешнее потепление столь же выгодно России, как это было и тысячу лет тому назад. Это определяется сразу массой факторов, которые для российских условий всегда являлись критическими ограничениями, да и просто вопросами выживания людей.

Прежде всего, в случае глобального потепления Россия однозначно сможет ввести в оборот большое количество земель в зоне нынешнего рискованного земледелия, что неизбежно позволит нарастить производство сельхозпродукции. Даже если в остальном мире часть земель пострадает от засух или наводнений, общемировой баланс сельхозугодий только вырастет. Хотя ненавистникам нашей стране может и не понравиться то, что это будут российские земли бывшей тайги и тундры.

Вторым немаловажным фактором является уже обсуждавшаяся инерционность экономики. Российская промышленность традиционно энергоемкая, но перестроить всю промышленность ради требований Запада мы не сможем, поскольку это очень дорого. К тому же, мы лишь потеряем рынки, пока будем изменять промышленность под требования борьбы с выбросами. В то же время глобальное потепление неизбежно снизит столь же высокие российские расходы на отопление в ЖКХ и в промышленности, что автоматически отразится и на выбросах парниковых газов.

Показательно, что идею ограничений для России в рамках концепции глобального потепления проводят только так называемые «системные либералы», ассоциированные с западными странам, например Анатолий Чубайс.

Стоит добавить, что концепция Запада состоит в том, чтобы все страны сами оплачивали его банкет на парниковых выбросах, что наглядно проявилось после «Парижской сделки», когда доля развитых стран в выбросах по итогам соглашения должна была только вырасти.

Ну и, наконец, надо сказать, что снижение выбросов — это путь к резкому снижению потребления углеводородного сырья, что является традиционной важной частью экспорта нашей страны. В то время как инерция глобального потепления, с другой стороны, снизит потребление углеводородов, в первую очередь природного газа, в самой России — просто за счет меньших расходов на отопление в холодное время года.

В общем, мы плывем мимо Сциллы и Харибды: бывали у русских и худшие времена, но это не были времена глобального потепления.

Депутат: Следовать предписаниям Вашингтона не стоит
Федеральное агентство новостей обратилось за комментариями к депутату Государственной думы Виталию Милонову.

«Давайте вспомним Киотский договор и другие документы о глобальном потеплении, — предложил депутат. — Те же США плевать хотели на ратификацию этих документов».

Регулирование объемов выброса парниковых газов — это не более чем борьба с индустриально развивающимися странами, уверен парламентарий.

«Это способ нерыночной, недобросовестной, неправильной, политически ориентированной конкуренции», — заверил Виталий Милонов.

Очень легко назначать виновного за глобальное потепление, поскольку не существует международной организации, которая принимает какие-то окончательные решения относительно влияния на глобальное потепление той или иной страны, пояснил собеседник ФАН.

«Ученые не сформировали единой точки зрения на глобальное потепление, поэтому версии тут расходятся, — добавил депутат. — Многие деятели науки вспоминают эпохи глобального обледенения и потепления и указывают, что людей тогда не существовало. Соответственно, они просто не могли повлиять на климат».

Конечно, России стоит снижать нагрузку на окружающую среду в виде загрязнения, полагает Виталий Милонов.

«Ведь это наша страна, наш мир, в котором жить нашим детям. Но следовать предписаниям Вашингтона на эту тему нам не стоит», — резюмировал депутат Госдумы.

Эксперт: Россия в выигрыше при любом раскладе

Эрудит и публицист Анатолий Вассерман также убежден, что концепция глобального потепления является не научно обоснованной, а политической.

«Во-первых, подобные и даже значительно более существенные глобальные потепления были в истории уже не раз, — отметил он в интервью ФАН. — Тысячелетие назад скандинавские мореплаватели назвали свежеоткрытый остров Гренландией, то есть «зеленой землей», потому что в южной части этого острова можно было выращивать овощи и даже злаки».

А через пару веков остров полностью покрылся льдом, и этот лед так и не растаял, указал Вассерман.

«Кроме того, совершенно точно известно, что еще в 1909 году при помощи модельного эксперимента американский физик Роберт Вуд доказал: так называемые парниковые газы охлаждают, а не нагревают поверхность земли», — рассказал эрудит.

Впоследствии это подтвердили советские физики, пробурив на станции «Восток» скважину со сплошным отбором льда на глубину, соответствующую 400 тысячелетиям, добавил Вассерман.

«По составу льда и включенных в него пузырьков воздуха установили, какая была в тот или иной век и десятилетие температура на Земле в среднем и какова была концентрация углекислоты в воздухе, — продолжил собеседник ФАН. — И выяснили, что концентрация углекислоты в воздухе начинает расти через несколько десятилетий после начала роста температуры».

Рост концентрации углекислоты способствовал прекращению глобального потепления, пояснил публицист.

«Кроме того, главную роль в парниковом эффекте играет не углекислота, а водяной пар, но о нем молчат. Причина проста: на концентрацию водяного пара в атмосфере человечество не может повлиять даже в столь ничтожно малой степени, в которой оно способно повлиять на концентрацию углекислоты, — подчеркнул Вассерман. — Одним словом, это совершенно точно и бесспорно ложная, и даже сознательно лживая теория парникового эффекта».

Можно не сомневаться в том, что те, кто ее раскручивает, делают это из корыстных побуждений, считает эрудит.

«Дело в том, что требования, предъявляемые к парниковой теории, по сути блокируют развитие промышленности. Поэтому те государства, где промышленность уже развита, рассчитывают таким образом не допустить появления конкурентов», — объяснил он.

Так или иначе, парниковая теория в своем нынешнем виде способствует продаже наших энергоносителей, напомнил Анатолий Вассерман. Согласно этой теории, самое страшное для окружающей среды — это углекислота. А значит, те виды топлива, в которых содержится большая концентрация углерода, надо заменять теми, где больше водорода, добавил эксперт. Поэтому в рамках нынешней парниковой теории нефть полезнее угля, а газ полезнее нефти.

Таким образом, парниковая теория, выпестованная на Западе, парадоксальным образом работает на пользу России. Поэтому, собственно, Российская Федерация и присоединилась смело к соглашениям, основанным на парниковой теории, и спокойно помалкивает о том, что теория-то ложная и лживая, подытожил собеседник ФАН.